Слово о ПушкинеМой предшественник П. Е. Щеголев кончает свой труд
о дуэли и смерти Пушкина рядом соображений, почему высший свет, его представители
ненавидели поэта и извергли его, как инородное тело, из своей среды. Теперь настало
время вывернуть эту проблему наизнанку и громко сказать не о том, что они сделали
с ним, а о том, что он сделал с ними. После этого океана грязи, измен, лжи,
равнодушия друзей и просто глупости полетик и неполетик, родственничков Строгановых,
идиотов-кавалергардов, сделавших из дантесовской истории une affaire de regiment
(вопрос чести полка), ханжеских салонов Нессельроде и пр., высочайшего двора,
заглядывавшего во все замочные скважины, величавых тайных советников - членов
Государственного совета, не постеснявшихся установить тайный полицейский надзор
над гениальным поэтом,- после всего этого как торжественно и прекрасно увидеть,
как этот чопорный, бессердечный («свинский», как говаривал сам Александр
Сергеевич) и уж, конечно, безграмотный Петербург стал свидетелем того, что, услышав
роковую весть, тысячи людей бросились к дому поэта и навсегда вместе со всей Россией
там остались. «Il faut que j'arrange ma maison <Мне надо привести
в порядок мой дом>»,- сказал умирающий Пушкин. Через два дня его
дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет
не видел. Вся эпоха (не без скрипа, конечно) мало-помалу стала называться
пушкинской. Все красавицы, фрейлины, хозяйки салонов, кавалерственные дамы, члены
высочайшего двора, министры, аншефы и не-аншефы постепенно начали именоваться
пушкинскими современниками, а затем просто опочили в картотеках и именных указателях
(с перевранными датами рождения и смерти) пушкинских изданий. Он победил
и время и пространство. Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург.
И это уже к литературе прямого отношения не имеет, это что-то совсем другое. В
дворцовых залах, где они танцевали и сплетничали о поэте, висят его портреты и
хранятся его книги, а их бедные тени изгнаны оттуда навсегда. Про их великолепные
дворцы и особняки говорят: здесь бывал Пушкин, или: здесь не бывал Пушкин. Все
остальное никому не интересно. Государь император Николай Павлович в белых лосинах
очень величественно красуется на стене Пушкинского музея; рукописи, дневники и
письма начинают цениться, если там появляется магическое слово «Пушкин»,
и, что самое для них страшное,- они могли бы услышать от поэта:
За меня не будете в ответе, Можете пока спокойно спать.
Сила - право, только ваши дети За меня вас будут проклинать. | И
напрасно люди думают, что десятки рукотворных памятников могут заменить тот один
нерукотворный aere perennius. 26 мая 1961 Комарово |